Как немцы будут грабить греков

Точнее, по выражению Варуфакиса, они его просто не восприняли. «Наше предложение было встречено оглушительной тишиной, — пишет экс-министр в одной из статей. — Несколько дней спустя, когда власти предержащие поняли, что греческое правительство готово полностью капитулировать перед требованиями "тройки", они посчитали уместным принудить Грецию к унизительной и вредной модели "Тройханда"».

Чтобы понять, о чем речь и чем это обернется для греков, надо вернуться в 3 октября 1990 года, в день объединения ГДР, Западного Берлина и ФРГ. Многие помнят кадры с падением Берлинской стены и радостное братание восточных и западных немцев на ее развалинах. Но мало кто знает, что происходило потом. Точнее, как было организовано практическое объединение экономик двух государств. Мало снести стену и сменить флаги, надо еще решить множество правовых и финансовых вопросов. В том числе приватизировать имущество ГДР, то есть 250 вертикально интегрированных комбинатов, объединявших около 8500 предприятий. Но так уж случилось, что гэдээровские заводы были безнадежно убыточны: 21% их оборудования находился в эксплуатации более 20 лет (в ФРГ его доля не превышала 5%), 29% — от 11 до 20 лет. Производительность труда была примерно в три раза ниже, чем в Западной Германии. В целом, за исключением нескольких технических отличий, эта ситуация очень похожа на греческую.

1 марта 1990 года для «наведения порядка» и привлечения инвесторов в ГДР был создан так называемый Попечительский приватизационный совет — Тройханданштальт (Treuhandanstalt), или Тройханд. Ему передавались права на все восточногерманское имущество. В мае того же года ФРГ и ГДР подписывают Договор о воссоединении, 17 июня вступает в силу новый закон о приватизации, и с 1 июля Тройханд оказывается полноправным владельцем 8500 предприятий, на которых работали свыше 4 млн человек. Позднее он получил права еще на 14 600 предприятий, или 95% всей промышленной собственности ГДР. Кроме того, совет распоряжался 2,4 млн га пахотных и лесных угодий, а также обширным имуществом бывшей армии, служб госбезопасности, партии и ликвидированных общественных организаций.

О том, как шла та приватизация, впору писать книгу, не менее увлекательную, чем хороший шпионский роман. Достаточно сказать, что первым громким заказным убийством в «новой Германии» стало убийство в Дюссельдорфе первого главы Тройханда Детлефа Карстена Роведдера. Если учесть, какой властью располагал этот человек, то и убийство, и последовавший за ним резонанс вполне закономерны. Позиция Роведдера давала почти неограниченные возможности для обогащения.

Вот пример: по данным на 1989 год, переданная попечителям собственность оценивалась в 1,2 трлн марок (тут и далее — западногерманских), или примерно в $648 млрд. Через год эксперты Тройханда объявили, что лишь 8% всего имущества представляет ценность, а все остальное якобы хлам, за который возможно выручить не более 600 млрд марок ($324 млрд). Нельзя с уверенностью утверждать, кто получил эти «выпавшие» миллиарды. Но того, что осталось, было явно недостаточно для погашения долгов ГДР.

До сих пор официально считается, что к моменту расформирования в конце 1994 года Тройханд со своей задачей справился, причем успешно. Было приватизировано: 15 тысяч предприятий через акционирование; 8 тысяч через прямую продажу; около 4,4 тысячи возвращено экс-владельцам по реституции. Кроме того, за счет реструктуризации было выделено и продано отдельно примерно 25 тысяч мелких объектов (магазинов, гостиниц, ресторанов, аптек и т.п.). В совокупности за четыре с небольшим года совет провернул 90 тысяч сделок.

Возникает вопрос: к чему такая спешка? Руководители Тройханда явно очень торопились, и чуть позже стало ясно, куда и почему. Итог деятельности получился далеким от изначальных расчетов. За проданное имущество совет выручил чуть более 50 млрд марок (около $25 млрд), а долгов оставил на 270 млрд марок ($158 млрд). По многим сделкам суды длятся до сих пор.

Так что не стоит особо верить в то, что российская приватизация была уникальной по своей грабительской сути. Немецкая отстала не на много, а может, и вообще обогнала нас в относительных масштабах. Так, в рамках ликвидации Тройханда он передал признанные «неликвидными» активы трем вновь созданным специальным агентствам. Они назывались BvS (получило госпредприятия), TLG (недвижимость) и BVVG (земельные угодья). И все они тут же занялись активной распродажей полученного имущества. На какую сумму успело наторговать BvS (закрыто в начале 2000-х), неизвестно, а вот TLG только за 2000–2001 годы продало 26 тысяч объектов «совсем неликвидной недвижимости» на 1,04 млрд евро ($930 млн). Причем под его управлением еще остается чуть более тысячи объектов.

Судя по всему, с Грецией «тройка» сейчас намерена проделать аналогичный трюк. Примечательно, что даже рамочные суммы сильно совпадают. В приватизационный фонд Греция должна будет передать собственность на 50 млрд евро, распродать которую фонд должен за 36 месяцев. Его штаб-квартира расположится в Люксембурге, а управлять им должна будет команда под надзором министра финансов Германии Вольфганга Шойбле, как раз и придумавшего схему Тройханда.

Полный перечень объектов на данный момент еще не составлен. Однако известно, что к осени должны начаться конкурсы по приватизации портов Пирей и Салоники, оператора железных дорог TrainOSE, компании по обслуживанию и эксплуатации подвижного состава ROSCO. К Салоникам проявляют интерес China Ocean Shipping Company и РЖД. Китай намерен модернизировать порт и превратить его в крупнейший на Средиземном море контейнерный терминал, а РЖД в этом проекте рассчитывает проложить железнодорожную магистраль для дальнейшей доставки грузов потребителям в Европу. Для греков это было бы наилучшим вариантом, но, как сказано выше, надзирать за работой фонда будет Германия, а это ЕС. А с ЕС у России санкционная война.

К тому же у немцев в Греции имеются свои интересы. К примеру, Fraport AG намерена получить контрольные пакеты в полутора десятках наиболее популярных у туристов аэропортов. Другие активы, упоминаемые как желанные для европейских собственников, — это газовая корпорация Depa, государственный монополист в сфере азартных игр Орар, 670-километровое шоссе Egnatia Motorway, объекты недвижимости в Нью-Йорке, Вашингтоне и Белграде, термальные источники и даже бывшая военно-воздушная база в Ираклионе. Ну и, конечно, остров Крит.

Судя по суммам, мелькающим в переговорах Афин с «Газпромом», за Depa греки хотят 900 млн евро, а за половину порта Пирей с китайской COSCO пытаются стребовать 500 млн евро. И тем не менее даже такие, казалось бы, внушительные суммы проблему греческих долгов не решат. По трем причинам. Во-первых, передаваемое для приватизации имущества стоит всего 50 млрд евро, а общий долг страны даже после рефинансирования составит не менее 270 млрд евро. Во-вторых, опыт Тройханда убедительно доказывает, на сколько цена приватизации оказывается ниже рыночной. Та же Depa, как утверждают эксперты, в лучшем случае уйдет за 720 млн евро, вместо 900 заявленных, то есть минимум на 20% дешевле, причем вне всякой зависимости от того, достанется ли она «Газпрому», Texaco или Shell. Следовательно, вместо 50 млрд евро, скорее всего, выручить удастся не более 40 млрд, а то и меньше. Ну и, в-третьих, во всем этом приватизационном шоу греки в основном обязаны играть роль, но повлиять на что-либо они могут очень слабо. Как потому, что управлять фондом будут не они, так и ввиду весьма сжатых сроков его работы.

А самое главное, когда ФРГ с помощью Тройханда «потрошила» ГДР, речь шла исключительно о переделе собственности. Потом в восстановление экономики и инфраструктуры Восточных земель федеральный бюджет вложил около 300 млрд евро — все-таки единое государство. До сих пор все жители «старых» земель платят так называемый прибавочный налог на солидарность величиной до 1%, который прибавляется к подоходному налогу, налогу с помещенного капитала и налогу на корпорации. А вот восстанавливать Грецию после окончания приватизации не станет никто; никаких благ ни в каком виде ей не положено. В сущности, ее предполагается просто ограбить.

Александр Запольскис

Источник