О первом этапе финансирования феминистического движения в России

При Российской Империи ни о каком феминизме речи и быть не могло, люди жили согласно настоящим консервативным и традиционным ценностям, которые обязательно подразумевают дискриминацию по половому признаку и мужскую иерархию, включая репродуктивную сферу. Первую в России феминистическую общественную организацию Российское женское взаимно-благотворительное общество (Санкт-Петербурге) создали только в 1895 году, а в 1905 году появилась вторая - Всероссийский союз равноправности женщин (Москва). Обе они занимались политической деятельностью и пропагандой, боролись за «освобождение» женщин и «равноправие».

Затем к власти пришли радикальные модернизаторы и отчасти либералы, они директивно и антидемократично установили первый в мире режим государственного феминизма. Однако при СССР гражданский феминизм в виде НПО и НКО был запрещён, как и другие виды частных общественных организаций.

После уничтожения Советского Союза к мощному государственному феминизму присовокупился феминизм из частного сектора и русский народ оказался под двойным гнётом. При этом женские организации начали получать иностранное финансирование, или западные НПО создавали свои подразделения.

Главные страны НАТО и их частные финансирующие структуры рассматривали создание и поддержку российского феминистического движения как часть усилий по формированию деструктивного, оппозиционного и прозападного «гражданского общества». Дополнительным мотивом было желание способствовать «равенству полов» в западном понимании. Со временем гражданский феминизм превратился в политическую идеологию, в том числе экстремистского и террористического толка.

Запад открыто взял на содержание местных феминисток в 1992 году, средства расходовались по многим направлениям, среди них: борьба за власть и её удержание; политическая адвокация; лоббизм на разных уровнях; активизм, пропаганда; реформа трудового законодательства в интересах женщин; разработка учебных программ по «гендерным» и «женским исследованиям»; издание книг; специальные СМИ; конференции и семинары; служба в армии; внедрение нового языка повествования, терминов и понятий, концепций и конструктов; устранение остатков патриархальности в обществе; посещение международных съездов, включая мероприятия на уровне ООН (поездку российских феминисток из НПО на Четвёртую Всемирную конференцию по положению женщин 1995 года обеспечили гранты из США).

К концу 1990-х в Министерстве юстиции России было зарегистрировало более 600 феминистических организаций, ещё несчитанное количество работало без регистрации, есть оценки, согласно которым их общее число в то время составляло около 2 тыс. В условиях такого взрыва обостряется борьба, конкуренция и грызня за иностранные деньги, что вносит некоторый раскол в движение. Многие существуют исключительно на западные гранты. Другие получают возможность присосаться к органам государства и членам общества, выпрашивая стабильное финансирование из бюджетов и пожертвования граждан. Третьи имеют смешанную форму: зарубежные, государственные и частные источники средств. Отмечается, что как правило, российские феминистки занимаются не потребностями местного населения, а реализуют повестку спонсора из США или Европы.

Некоторые участники финансирования феминистического движения в России на первом этапе (до появления закона об иностранных агентах в 2012 году) [1-4]:

1. Агентство США по международному развитию (правительство США);
2. Информационное агентство США (правительство США);
3. Министерство международного развития Британии;
4. Правительство Канады;
5. Правительство Нидерландов;
6. Правительство Швейцарии;
7. Европейская комиссия;
8. Программа технического содействия Европейского союза странам СНГ и Монголии;
9. Фонд Макартуров* (США);
10. Фонд Карнеги** (США);
11. Фонд «Евразия» (США);
12. Фонд «Открытое общество»* (США, Джордж Сорос);
13. Фонд Форда* (США);
14. Юнайтед уэй интернэшнл или Благотворительный фонд «Дорога вместе» (США);
15. Фонд Чарльза Стюарта Мота (США);
16. Уорд лернинг (США);
17. Глобальный фонд для женщин (США);
18. Национальный фонд демократии (США);
19. Совет по международным исследованиям и обменам (США);
20. Институт Советско-американских отношений (США-СССР-Россия);
21. Фонд «Ноу-хау» (Британия);
22. Международное движение католиков за мир «Пакс Кристи» (Франция);
23. Ассоциация «Путь к свободе» (Швейцария);
24. Фонд «Мама кэш» (Нидерланды);
25. Партия зелёных Германии;
26. Фонд им. Розы Люксембург (Германия);
27. Фонд им. Фридриха Эберта (Гремания);
28. Фонд им. Генриха Бёлля* (Германия);
29. Женский фонд "Фрауен-Анштифтунг" (Германия);
30. Фонд "Радуга" (Германия).

Два исследования конца 1990-х и начала 2000-х показали, что иностранное финансирование российского фем-движения было преобладающим: 50% получили ту или иную помощь из-за рубежа, от фондов – 36%, правительств – 18%, НПО – 15% (Сара Хендерсон); 67% имели зарубежные гранты, а 42% – западные деньги больше половины бюджета (Лиза М. Сандстром).

В июне 1998 года Сара Хендерсон опросила 184 российских женских организаций, выяснилось:

- 40% из них занимались расширением доступа женщин к политической власти (теперь органы государственной власти находятся в руках женщин – 73% рабочих мест, а в судах и прокуратуре мужчин только 19%);
- 28% увеличение экономических возможностей женщин;
- 80% часто или очень часто контактировали со СМИ для достижения своих целей;
- 79% часто или очень часто сотрудничали с другими женскими группами;
- 69% вступали в контакт с НПО иной направленности.

В 2012 году к закону «О некоммерческих организациях» приняли специальные поправки о иностранных агентах, этот статус начали присваивать в следующем году. Спустя 10 лет появился отдельный закон «О контроле за деятельностью лиц, находящихся под иностранным влиянием», он расширил понятие иностранного агента и отяготил их вредоносную деятельность. Разумеется, в новых правовых условиях феминистические организации стали признавать иностранными агентами или они столкнулись с такой угрозой. Одновременно некоторые американские спонсоры прекратили финансирование. Так, Фонд Макартуров выделил последний грант Московскому центру гендерных исследований (МЦГИ) в 2012 году, тогда передано 50 тыс. долларов, а всего с 1993 – 1,2 млн (с поправкой на инфляцию и в текущих рублях - 225 млн рублей). МЦГИ получал деньги и от других американских организаций, например Фонд Форда, который поддерживает феминистическое движение и его "науку" начиная с 1965 года, совместно с Фондом Рокфелера, Фондом Карнеги по улучшению преподавания и другими разработал и внедрил в ВУЗы "женские исследования".

Тем не менее феминистическое движение приспособилось работать в изменившихся условиях (второй этап), оно с успехом освоило обновлённые технологии выкачки денег из карманов рядовых граждан, Фонда президентских грантов и других государственных источников.

«Введение закона об иностранных агентах повлекло за собой большее сплочение женских некоммерческих организаций, вынужденных решать свои задачи сообща. Что в целом, является положительным моментом, несмотря на то, что часть организаций просто прекратили свою работу», – заключает феминистка и кандидат философских наук О.А. Полюшкевич, которая проходила «стажировку» в США и «повышала квалификацию» в Центрально-европейском университете (основан и финансируется Соросом).

Владимир Маслов

* Фонд Макартуров, Фонд «Открытое общество» и Фонд им. Генриха Бёлля признаны в России нежелательными организациями.

** Фонд Карнеги - иностранный агент (2023) и нежелательная организация (2024).

1. Henderson, S.L. (2000). Importing Civil Society: Foreign Aid and the Women's Movement in Russia. Demokratizatsiya, 8, 65.

2. Sundstrom, L.M. (2002). Women's NGOs in Russia: Struggling from the Margins. Demokratizatsiya, 10, 207.

3. Lisa McIntosh Sundstrom (2005). Foreign Assistance, International Norms, and NGO Development: Lessons from the Russian Campaign. International Organization, 59, pp 419-449 doi:10.1017/S0020818305050149

4. Ломова, Т. Е. (2021). Женские организации как сегмент гражданского общества современной России. Вестник Санкт-Петербургского университета. Социология, 14(2), 124–142. https://doi.org/10.21638/spbu12.2021.202