Демографические изменения в Южной Корее в свете миграции

По словам (1) историка, начальника сектора анализа и оценок РИСИ Петра Мультатули, роль России в судьбе Кореи, в конце 19 начале 20 века, огромна. Россия не дала Японии захватить страну, спасла короля Коджона и сохранила суверенитет Кореи. Но вот пишется о Южной Корее крайне мало, и то в контексте противостояния с КНДР. Здесь я приведу самые интересные моменты из свежего доклада Кэтрин Мун.

...

Южнокорейское общество претерпевает демографические и социально-политические изменения, которые бросают вызов устойчивости молодой демократии. Растущий приток мигрантов создает для Южной Кореи уникальную возможность развить демократические институты через социальную и политическую интеграцию "новых корейцев". В этом смысле, страна находится в переходном периоде, по Энтони Смиту, между "этническо-генеалогической" моделью национальной идентичности и "гражданско-территориальной" (2).

Новые корейцы требуют внимания и стремятся к влиянию на политику. Дабы избежать накопления жалоб на большинство, требуется адаптация правовой системы в части миграционного законодательства, семейного права, уголовного законодательства и т.д., улучшить взаимодействие между центральными органами власти и местными. В обществе, где люди имеют различные национальные и культурные традиции, диверсификация внешней политики является неизбежной. Мигранты будет создавать новые экономические и социальные связи между Южной Кореей и их родными странами. Важный вопрос. Как мигранты могут влиять на внешнюю политику и интересы страны? Ведь им непонятны исторические ценности, наследие Корейской войны и полувековой альянс с США.

С начала 90-х Южная Корея принимает десятки тысяч мигрантов ежегодно. По состоянию на март 2015 г., в стране проживает 1,8 млн лиц иностранного происхождения, в их числе студенты, мелкие руководители, низкоквалифицированные рабочие, рабочие без документов, в 2014 г. официально зарегистрировано 503 тыс. рабочих. В настоящий момент мигранты составляют 3% населения Южной Кореи, по прогнозам к 2020 г. их число составит около 5%, к 2030 - 10%. В 1990 г. иностранцев в стране было менее 50 тыс. - 0,1%.

Примечание: Именно в 90-х в Южную Корею поехали русские учёные и инженеры, которые передали опыт в области биотехнологий и электроники. Российские специалисты вложили огромный вклад в становление таких гигантов как Samsung и LG. (1)

Первая волна миграции пришлась на середину 90-х, вторая на 2004 г., когда руководство Южной Кореи приглашало неквалифицированных рабочих из бедных азиатских стран по программе Industrial Trainee System. 

Третья волна, или правильней сказать категория, которой так же способствовало правительство, это "брачная миграция" - в основном женщины. На ней остановлюсь подробнее.

В силу особенностей корейского общества, мужчинам с небольшим доходом или разведённым, сложно найти супругу и они прибегают к "экспорту". Среди основных поставщиков невест Китай и Вьетнам, также женщины поступают из Филиппин, Монголии, Таиланда, Узбекистана, Казахстана и некоторых восточноевропейских стран. В сельских районах 40% новых браков составляют именно такие пары. На февраль 2014 г. число брачных мигрантов (в основном женщины) составляло 300 тыс., одна половина которых имела "родные" паспорта, другая получила гражданство Южной Кореи.

В результате таких браков возникает сложная семья, которая требует особого внимания со стороны государства и дополнительных расходов по адаптации жен и социализации детей. По данным исследований 40% детей из смешанных семей с трудом говорят по-корейски. В последнее время правительство увеличило финансовые требования для корейских мужчин, чтобы уменьшить число смешанных семей среди бедной части населения. Также ужесточены языковые требования для потенциальных жен и надзор за брачными агентствами.

Стоит отметить, что экспорт невест не всегда проходит гладко. Случаи насилия в отношении вьетнамок со стороны нерадивых корейских мужчин, стали причиной дипломатических трений между странами в 2007 г.

Рождаемость в "мультикультурных" семьях значительно выше чем в "национальных". По прогнозам, в 2020 г. в таких семьях родится треть всех детей - 1,67 млн или 3,3% от всего населения Южной Кореи.

Согласно исследованию Института политических исследований Asan (Сеул), в 2014 году 32% корейцев рассматривали мультикультурные семьи как "угрозу социальной сплоченности".

По данным недавнего опроса, только 45,6% южнокорейских женщин до 24 лет планируют брак, среди мужчин таких 62,9%.

Сегодня коэффициент фертильности южнокорейской женщины составляет 1,19 (60-е - 6), для поддержания экономического роста требуются соответствующие трудовые резервы, которые сама страна создать не может. Как считают эксперты, единственным выходом из сложившейся ситуации является увеличение миграционных потоков. По прогнозам, в 2030 г. Южной Корее потребуется 4,3 млн рабочих, в 2050 - 11,8 млн и 15,3 млн в 2060 г.

Из-за сокращения числа потенциальных новобранцев, армия Южной Кореи возможно будет сокращена с 552 тыс. до 387 тыс. к 2020 г.

Несмотря на некоторую активность натурализованных мигрантов на политической плоскости, в 2008 г. в парламент баллотировалось филиппинка Джудит Эрнандес, в 2012 г. так же бывшая филиппинка, Жасмин Ли выиграла выборы и стала первым законодателем не имеющим корейских корней (обе вдовы корейцев), мигранты очень далеки от большой политики. Отмечается, что эти события вызвали возмущение в националистической среде. До сих пор консервативные и либеральные партии с осторожностью поддерживают мультикультурализм, предрассудки остаются серьёзным барьером для участия мигрантов в выборах.

1. Дальний восток. Русская заря
2. Anthony D. Smith, The Ethnic Origins of Nations (New York: Wiley, 1991) and National Identity (London: Penguin Books, 1991). Ethno-symbolic aspects of nation-hood, including cultural and aesthetic expressions of collective life, are explored in Athena Leoussi and Steven Grosby, eds., Nationalism and Ethnosymbolism: History, Culture and Ethnicity in the Formation of Nations (Edinburgh, UK: Edinburgh University Press, 2006).