Турция впервые в своей истории открывает военную базу за рубежом

Заявленной целью беспрецедентного в военно-политической сфере шага официальной Анкары является содействие «борьбе с международным терроризмом». Однако значимость события выходит далеко за рамки решения данной задачи, полагает Петр Искендеров.

Прежде всего, показательным является месторасположение первой зарубежной турецкой военной базы. Катар и другие прибрежные монархии Персидского залива не относятся к числу стран с максимальной террористической угрозой. Однако им принадлежит ключевая роль в динамике военно-политической ситуации во всем регионе «Большого Ближнего Востока».

Катар наряду с Саудовской Аравией во многом определяет политику Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), в который входят также Кувейт, Бахрейн, Оман и ОАЭ. В настоящее время данная организация выходит в мировые лидеры по объемам закупки вооружений. По данным Стокгольмского института исследований проблем мира (SIPRI), импорт вооружений стран ССАГПЗ в 2010-2014 годах вырос на 71% по сравнению с периодом 2005-2009 годов. Этот показатель намного превосходит соответствующие данные для других государств ближневосточного региона, которые увеличили импорт оружия за указанный период на 54%. «Посредством закупок вооружений в основном из США и Европы государства Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива стремительно расширяют и модернизируют свои вооруженные силы», - отмечает ведущий аналитик SIPRI Питер Веземан.

Однако в рамках данного союза существуют внутренние противоречия и линии противостояния – наиболее важной из которых является саудовско-катарская. По свидетельству эксперта Французского центра разведывательных исследований Алена Родье, Катар пытается проводить в регионе «собственную политику», в том числе поддерживая те силы, которые Эр-Рияд считает угрозой для собственной правящей династии (в частности, египетское движение «Братьев-мусульман»). А учитывая, что региональные амбиции Саудовской Аравии неизбежно ведут к столкновению ее интересов с Турцией – стремление Анкары к взаимодействию именно с Катаром приобретает особый геополитический смысл.

Следующий «адресат» действий Турции – США. Американское направление внешней политики Турции характеризуется ведением «двойной игры».

С одной стороны, Анкара декларирует намерение оставаться ключевым американским союзником США и НАТО в ближневосточном регионе, а с другой – стремится в практических вопросах дистанцироваться от Вашингтона и в определенной степени сблизиться с его оппонентами (в первую очередь, с Москвой и Тегераном).

Следствием подобной политики выступает рост противоречий между Анкарой и Эр-Риядом при одновременном турецко-катарском сближении. Не случайно эксперты близкого к американскому разведсообществу Национального разведывательного совета США прогнозируют, что к 2025 году «Большой Ближний Восток» может стать ареной полномасштабной гонки ядерного оружия с участием Турции и Саудовской Аравии, которые к тому времени запустят «собственные ядерные программы вооружений».

Следует также учитывать, что именно Катар является сегодня ключевым военным союзником США в регионе. Из 40 тысяч американских военнослужащих, расквартированных в странах Персидского залива, на долю Катара приходится 7500 человек. Для сравнения – в Бахрейне размещены 5000 американских военнослужащих, в ОАЭ - около 3000, еще меньше - в Саудовской Аравии и Омане. Именно в Катаре (на западной окраине столицы этого государства города Доха) расположена одна из крупнейших американских военных баз «Аль-Адид», являющаяся в настоящее время главным подобным объектом США и НАТО в регионе Персидского залива.

Активное американо-катарское военное сотрудничество начало развиваться еще в 1991 году после совместной операции против Ирака «Буря в пустыне», и его параметры были прописаны в отдельном военно-политическом договоре. А в 1999 году эмир Катара шейх Хамад обратился с просьбой к властям США прислать в страну десятитысячный элитный контингент в целях защиты правящей династии. В 2003 году на базу «Аль-Адид» из Саудовской Аравии был передислоцирован американский центр подготовки военно-воздушных операций на всем Ближнем Востоке. А в 2012 году достоянием общественности стала информация о размещенной в «засекреченном пункте» на территории Катара радарной системы американской системы ПРО, «накрывающей» не только весь Персидский залив, но и другие районы «Большого Ближнего Востока»».

Таким образом, именно Катар в настоящее время является центром новой формирующейся в регионе военно-политической системы, и неудивительно, что Турция стремится обеспечить там собственное присутствие.

А политической базой подобной политики выступает концепция неоосманизма, предусматривающая восстановление и укрепление позиций Турции далеко за пределами современных границ этой страны. Убежденным приверженцем данной идеи является нынешний президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, а ее корни и значение хорошо отразил один из ведущих турецких аналитиков Суат Киниклиоглу. Он подчеркивает, что данная концепция стала следствием неспособности прочих идейно-политических доктрин в Турции выработать «секулярную этику» и моральный кодекс, отвечающие как потребностям турецкого общества, так и требованиям и возможностям «всеобъемлющей и всепроникающей глобализации».

К слову, аналогичное активное укрепление позиций Турции в различных сферах прослеживается на Балканах и в других районах евразийского пространства. По образному выражению французского политолога Ксавье Бугареля, в то время как другие мусульманские страны видят в Балканах, по сути, «символический факт», турецкая дипломатия вырабатывает свою балканскую политику на основе весьма конкретных элементов. Так, создание по инициативе Турции в 1995 году Евразийского исламского совета, объединяющего мусульманские общины Балкан, Кавказа и Средней Азии, стало ответом Анкары на создание при активной поддержке со стороны Саудовской Аравии Исламского совета для Восточной Европы под крылом Всемирной исламской лиги. А когда в 1996 году Турция организовала международную конференцию в целях сбора средств для вооружения и обучения правительственной армии Боснии и Герцеговины, в ее работе (а также в финансировании соответствующих проектов) отказалась принимать участие именно Саудовская Аравия – несмотря на попытки США погасить скандал.

И еще одно немаловажное обстоятельство. Информация о решении правительства Турции разместить в Катаре собственную военную базу появилась в турецких средствах массовой информации спустя два дня после проведения в стране парламентских выборов. По имеющейся информации, это не случайно, и преследует цель послать недвусмысленный сигнал турецким друзьям и врагам о преемственности внешнеполитического курса страны вне зависимости от конфигурации новой правящей коалиции. Подобный сигнал весьма уместен, учитывая появившиеся в мировых СМИ комментарии о якобы «разгромном поражении» Партии справедливости и развития во главе с идеологом доктрины неоосманизма Ахметом Давутоглу. Как отметила в этой связи турецкая газета Yenicag, считать количество голосов, набранных Партией справедливости и развития, «разгромом» весьма обманчиво, особенно с точки зрения планов оппозиционных политических сил на будущее. Этим силам следует «детально разобраться» в том, почему на выборах, к которым партия, 13 лет пребывающая у власти, подошла со столь серьезными амбициями, ей практически удалось сохранить голоса, набранные на муниципальных выборах 2014 года, и удержать 85% избирателей, голосовавших за нее на всеобщих выборах 2011 года.

Ну и, наконец, не следует недооценивать энергетическую составляющую решения Турции развивать взаимодействие с Катаром.

В нынешней конфигурации энергопотоков именно сжиженный газ с катарских месторождений выступает в качестве одной из угроз существующему балансу поставок из Прикаспийского региона и Средней Азии. Имеющаяся информация позволяет говорить о том, что турецкая военная база в Катаре имеет в качестве одной из «боевых задач» стремление держать под контролем власти этой страны с тем, чтобы удерживать их от антитурецких шагов, способных лишить Анкару столь важной для нее роли ключевого регулятора действующих и перспективных маршрутов транспортировки энергоресурсов. «В XXI веке мировая политическая и экономическая жизнь будет строиться вокруг энергетики. С одной стороны, энергетическое уравнение будут определять растущие энергопотребности развитых стран, в частности европейских государств, и отсутствие энергоресурсов у них, с другой - наличие таких ресурсов у слаборазвитых и развивающихся стран, а также то, что через эти государства будут проходить маршруты транспортировки энергоресурсов» - пишет в этой связи турецкое издание Yeni Şafak. И Турции важно сохранить за собой роль ключевого регулятора – в том числе и силами собственных ВВС и спецназа на базе в Катаре.

Искендеров Петр Ахмедович – старший научный сотрудник Института славяноведения РАН, кандидат исторических наук